Главные новости » Эксклюзив » Борис Анненков. Один из самых одиозных белых атаманов гражданской войны

Вчера, 08:55

Борис Анненков. Один из самых одиозных белых атаманов гражданской войны

224

Борис Анненков сидит в центре

Среди деятелей «Белого» движения встречались люди разного дарования и моральных качеств. Можно вспомнить, например, о Сергее Улагае, который удивлял своих соратников тем, что и сам отказывался грабить, «и другим не давал». Яков Слащев назвал его «единственным из «известностей», не запятнавших себя грабежом». О порядочном и честном служаке Каппеле, который именно во время гражданской войны вдруг проявил таланты большого полководца. Или о прославившемся на Кавказском фронте Николае Юдениче, которого тогда называли мастером импровизаций.
Но есть среди них и те, спорить о роли которых просто невозможно, потому что они являются воплощением абсолютного зла, и их деяниям нет и не может быть оправдания. Помимо неимоверной жестокости, «прославились» они и сотрудничеством с врагами нашей страны. Тем не менее до сих пор находятся люди, страстно желающие оправдать и Григория Семенова, и Андрея Шкуро, и человека, о котором будет рассказано в этой статье – Бориса Анненкова. Петра Врангеля прозвали «черным бароном» за любовь к черкескам этого цвета. Анненков же получил прозвище «черный атаман» именно за многочисленные зверства, которые творил он сам и его подчиненные.

Происхождение и начало военной службы Бориса Анненкова

Будущий кровавый атаман гражданской войны родился 9 (21) февраля 1889 года на территории современной украинской Черкасской области.

Его отец, отставной полковник, был дворянином, а вот мать дворянского звания не имела. Сам Борис Анненков утверждал, что он родственник (чуть ли не внук) декабриста Ивана Анненкова – того самого, что стал героем советского фильма «Звезда пленительного счастья». Однако это, скорее, семейное предание, документами родство атамана с этим декабристом не подтверждается.
Многие члены семьи Анненковых были военными, неудивительно, что и 8-летний Борис был определен на учебу в Одесский кадетский корпус, затем поступил в Московское Александровское военное училище, выпускником которого был А. Куприн. Обучение в нем он закончил в 1908 году, получив звание хорунжего и назначение в Первый Сибирский казачий полк имени Ермака Тимофеева. Именно к этому полку был приписан «атаман всех казачьих войск» цесаревич Алексей, а в 1916 году шефом полка стал сам император Николай II. Эта часть в то время размещалась на территории исторической области Семиречье – в находившемся близ китайской границы городе Джаркенте. В 1911 году Анненков стал сотником, и в том же году полк возглавил небезызвестный Пётр Краснов – будущий начальник «Главного управления казачьих войск» в министерстве восточных оккупированных территорий III Рейха. Он писал об Анненкове:

Это был… отличный наездник, спортсмен, великолепный стрелок, гимнаст, фехтовальщик и рубака… Он часто садился под поваленное дерево, имея на руках своего Фокса, и казаки сотни прыгали на лошадях через своего сотенного командира. Не было ничего рискованного, на что он не вызвался бы.

Но через несколько лет сотник Анненков был переведен в Четвертый казачий полк.

Сотник Анненков на фотографии 1913 г.

Бунтовщик

В начале лета 1914 года в находившемся в учебном лагере Четвертом казачьем полку начался бунт, причиной которого стали «неуставные отношения» между командирами и их подчиненными, особую ненависть у всех снискал подъесаул Бородихин. Несколько наиболее одиозных офицеров были убиты, среди них оказался и начальник учебного лагеря. «Временным командиром» восставшие выбрали хорунжего Анненкова, который, вообще-то, личного участия в мятеже не принимал, но, поскольку от назначения не отказался, а потом ещё и не назвал фамилий зачинщиков, стал одним из подсудимых по обвинению в «бездействии и укрывательстве восставших». Всего под суд пошли 80 человек: 8 из них были казнены, 20 отправлены на каторгу. Анненков был приговорен к 16-месячному тюремному заключению, но тут началась I мировая война, и вместо тюрьмы его решили отправить на германский фронт, где находился его полк. В расположение части он прибыл в январе 1915 года.

Б. Анненков в период I мировой войны

Анненков (с собакой справа) на фотографии времен I мировой войны
С 7 по 21 февраля 1915 года на территории северо-восточной Польши проходило так называемое Второе сражение у Мазурских озер («Зимняя битва в Мазурии»), о которой генерал-квартирмейстер Генерального штаба Верховного главнокомандующего Ю. Данилов писал:

Это наступление 8-й и 10-й немецких армий в феврале 1915 года, безусловно, было большим успехом для наших врагов. Наша 10-я армия была вынуждена отступить с территории Восточной Пруссии, на этот раз навсегда.

Полк Анненкова попал в окружение, в тяжелых боях погибли старшие офицеры, и кое-где приходится читать, что выводить из окружения оставшихся солдат пришлось хорунжему Анненкову. Но эти сведения вызывают вполне обоснованные сомнения, поскольку никакой награды за столь выдающийся подвиг он не получил. Да и в звании повышен не был – за всю мировую войну дослужился лишь до невысокого есаульского чина (в то время соответствовал званию капитана в пехоте и ротмистра в кавалерии). Полк вышел из окружения, в числе пробившихся был и Анненков, но нет никаких документальных подтверждений, что именно он осуществлял командование.
Счастливо избежав плена, Анненков выступил с инициативой формирования казачьих отрядов, которые должны были устраивать диверсии в немецком тылу. Часто такие отряды I мировой войны называют «партизанскими», однако правильнее было бы называть их «рейдовыми».
Идея витала в воздухе: в том же 1915 году с похожим предложением обратился к командованию есаул А. Шкура (Шкуро): «отрядить его с партией казаков терзать тылы и коммуникации противника». Так был создан «Кубанский конный отряд особого назначения», который сам Шкуро именовал «Волчьей сотней».

Часто приходится читать о великих подвигах таких рейдовых отрядов, которые якобы громили чуть ли не целые полки и даже бригады – в общем, творили чудеса, наводя на противника ужас. Однако современники относились к ним весьма скептически. Петр Краснов, например, писал о Шкуро и его отряде:

Как и все партизаны в эту войну, он ничем особенно не отличался.

А Врангель утверждал, что в «партизаны»:

За немногими исключениями шли главным образом худшие элементы офицерства, тяготившиеся почему-то службой в родных частях.

Он же обвинял «партизан» в том, что большую часть времени они проводили в тылу, не устраивая рейды или диверсии, а пьянствуя и грабя местное население. В общем, сообщения командиров таких отрядов в штабы о разгроме, который они учиняли неприятелю, во многом являются ничем не подтвержденным самопиаром.

Тем не менее 21 июня 1916 года у Барановичей одна из внезапных атак отряда Семенова имела успех, и его отряд, обратив в бегство пехотинцев противника, захватил крупные трофеи. Сам Анненков утверждал, что за свои подвиги был награжден французским орденом Почетного легиона, однако эти сведения, опять-таки, не находят подтверждения в исторических источниках. Вот российские награды он получал: ордена Святой Анны IV, III и II степени, орден Святого Станислава II степени с мечами, золотое Георгиевское оружие, солдатский Георгиевский крест с лавровой ветвью.

Б. Анненков после отречения Николая II

После Февральской революции Анненков и его подчиненные (всего около 30 человек) принесли присягу Временному правительству, а после прихода к власти большевиков направились в Омск, где предполагалось это подразделение расформировать. Однако Анненков передумал разоружать своих людей.
Пополнив отряд и доведя его численность до 200 человек, он увел его в станицу Захламлинскую.
17 февраля, узнав, что в Омске начались волнения, Анненков поспешил в город – и «под шумок» обокрал Никольский собор, похитив одно из знамен Ермака и войсковое знамя, полученное от императора в связи с 300-летним юбилеем правления дома Романовых.

Главноуправляющий делами Верховного правителя и Совета министров Колчака Г. К. Гинс писал об этом в книге «Сибирь, союзники и Колчак»:

При большевиках он (Анненков) похитил в Омске знамя Ермака и собрал целый отряд. Первое полугодие 1918 года он провёл в станицах под Омском, постоянно тревожа большевиков и оставаясь неуловимым. Ему помогала омская буржуазия. Произошёл переворот, Анненков не отдал знамени Ермака. Круг требовал, он не отдавал, пока не воздействовали на ослушника, срамя его в казачьем органе «Иртыш».

Б. Анненков в начале гражданской войны

Анненков собирал силы, и если в апреле 1918 года в его отряде было 200 казаков, то в июне он довел его численность до тысячи, а к концу лета – до полутора тысяч человек. Подчинённые избрали его войсковым атаманом, затем он принял на себя звание войскового старшины. После начала мятежа чехословацких легионеров, Анненков с их помощью 7 июня 1918 г. захватил Омск. Затем начались бои под Верхнеуральском, который защищал Иван Каширин.

Иван Каширин на фотографии середины 30-х гг.
Город пал 6 июля, Иван Кагирин отошел к Белорецку, где соединился с отрядом своего брата Николая.

Николай Каширин на фотографии середины 30-х гг.
Бывший подъесаул Николай Каширин командовал Уральской партизанской армией до тяжелого ранения 2 августа 1918 г. Затем его заменил В. Блюхер.
Красные перешли в контрнаступление и отбили Верхнеуральск. После этого Анненков со своим отрядом перешел под командование А. Дутова.
Уже в это время Анненков и его подчинённые были известны своей патологической жестокостью. На одном из бронепоездов летом 1918 года разъезжала наводившая ужас на мирных жителей карательная рота капитана Каурова. Да и другие анненковцы от Каурова не слишком отставали. Василий Довбня, например, показал на процессе против Анненкова:

В июле-августе 1918 года в Лепсинском уезде Семиреченской области появился белый отряд, пришедший со стороны Сибири и прославивший «силу русского оружия» рубкой голов и порками мирного населения. Отсутствие сопротивления давало возможность пьяной, разнузданной банде офицеров и присоединившимся к ним казакам безнаказанно пороть и рубить мирных жителей, насиловать женщин и даже малолетних девочек, грабить их имущество. Горе тому, кто пытался не то что защитить, а лишь только высказать свое неудовольствие по поводу грабежей и насилий. Его сразу объявляли большевиком и в лучшем случае пороли плетьми, а то и рубили, да не просто рубили, а истязали. Отрубят ногу, руку, разрежут живот. Всех больных и раненых, находившихся в лепсинском лазарете, зверски изрубили... Больной тифом старый партиец, незадолго перед этим приехавший из Перми, был жестоко избит, затем ему распороли живот и выбросили в огород, где он умер через сутки.

Согласно показаниям других свидетелей, в городе Сергиополь были расстреляны, изрублены или повешены 800 человек. В сожженном селе Троицком забиты насмерть 100 мужчин, 13 женщин, 7 грудных детей. В селе Никольском 30 человек были расстреляны, 5 — повешены, выпороты 300 местных жителей. В селе Знаменка были убиты почти все жители, у местных женщин перед убийством отрезали груди. В селе Колпаковка жертвами Анненкова стали 733 человека, в поселке Подгорном — 200. В Карабулаке были убиты все мужчины, причем трупы остались непогребёнными, и собаки так привыкли к человеческому мясу, что, по свидетельству очевидцев, стали нападать на живых людей.

Впрочем, не нужно думать, что поведение Анненкова и его людей осуждалось командованием белых или тем же Колчаком. В книге «Сибирь, союзники и Колчак» цитировавшийся выше Г. К. Гинс писал, что адмирал много раз открыто говорил:

Гражданская война должна быть беспощадной. Я приказываю начальникам частей расстреливать всех пленных коммунистов. Или мы их перестреляем, или они нас. Синонимом террора стал кадет В. Н. Пепеляев, возглавлявший МВД в колчаковском правительстве. Он прямо заявлял, что нужно не бояться «запачкать руки в крови» и при необходимости «самим быть палачами».

Между тем, насильственная мобилизация мужчин уже в середине июля 1918 года привела к восстанию 46 сел Шемонаихинского уезда Семипалатинской области. Репрессии были чрезвычайно жестокими. Так, отряд Анненкова в сентябре сжег деревню Черный Дол, а затем печально прославился неслыханными бесчинствами в Славгороде (в настоящее время находится на территории Алтайского края). Во время судебного процесса 1927 года Анненков под давлением показаний 104 свидетелей вынужден был признать массовые расстрелы и бессудные расправы, но заявил, будто не знал, что его подчиненные тогда ещё и «развлекались», закапывая в землю живых людей, вырезая полосы кожи со спины, выкалывая глаза и посыпая раны солью. Один из свидетелей сообщил, что в только Славгороде были убиты 1667 человек. Кроме того, было доказано, что в Черном Доле были изнасилованы 10 женщин, среди которых оказались 13-летние девушки, в поселке № 42 насилию подверглись все женщины и девочки.

А вот что показал крестьянин Семен Полянский:

Народ бежал от Анненкова на бричках в сторону Ключинского тракта… Немного позже мне пришлось однажды ехать той же дорогой с почтой. За четыре версты до Славгорода стали попадаться трупы, порубленные шашками. Дорога на том месте была сжата в узкий проход, и трупы столпились в этом рукаве. Я слезал, стаскивал их на обочину, и только тогда ямщик двигался вперед.

Свидетельница Туренбаева заявила, что, прибыв в их аул, анненковцы стали требовать выдать большевиков:

Мы отвечали, что их нет. Мы и не знали вообще, что это за большевики. Тогда расстреляли моего мужа, трех казаков и одну девушку. Затем два солдата увели мою сноху и изнасиловали, сделав это, они то же совершили и со мной. После изнасилования одна женщина умерла.

«Подвиги» Анненкова были высоко оценены начальством, и 15 октября ему был присвоен чин генерал-майора. А 23 октября 1918 года отряд Анненкова был развернут в «Партизанскую атамана Анненкова дивизию» и отправлен на подавление восстания 12 сел Лепсинского уезда (современный Саркандский район Жетысуской области Казахстана). В 1927 году на судебном процессе Анненков дал такие показания:

В начале 1918 года, когда казаки прибыли с фронта, к ним примкнули киргизы и старожильческие крестьянские села, все остальные села примкнули к красным. Между крестьянами и казаками создавалось обострение. Казаки хотели провести окашичивание всей Семиреченской области. Всем крестьянам было приказано записываться в казаки, тех, кто не запишется, обещали выселить из Семиречья в Сибирь. Часть крестьянских сел перешла в казаки, а часть не пожелала. Образовались из крестьян в горах «Горные орлы» (партизанские отряды в горах Тарбагатая). Когда я приехал в Урджар, то узнал, что «Горными орлами» командует мой бывший вахмистр по германской службе Егор Алексеев. Я завел с ним переписку, спрашивал, как он попал в большевики и против кого он ведет борьбу. Он ответил, что идет ни против большевиков, ни против временного правительства, а против казаков и киргиз.

Сторонником «оказачивания» был и атаман Семиреченского казачьего войска Александр Ионов, однако с Анненковым у него были «сложные» и каждый находил массу поводов для упреков.

А. Ионов
А вот отец Александра — генерал Михаил Ионов, а также брат Владимир перешли на сторону революции. М. Ионов был кавалером девяти царских орденов и Золотого Георгиевского оружия, участником покорения Хивы и Бухары, бывшим губернатором Семиреченской области и наказным атаманом Семиреченского казачьего войска. Работал преподавателем в одном из пехотных военных училищ РККА, умер в 1923 (по другим данным — в 1924) году.

Генерал М. Ионов на фотографии 1892 г. из «Военной энциклопедии» И. Сытина
Владимир Михайлович Ионов с 1919 г. служил в Красной армии, был начальником артиллерии Закаспийского фронта и участвовал в освобождении Красноводска от белогвардейцев и англичан, за что был награжден орденом Боевого Красного Знамени (орден лично вручил ему М. Фрунзе). Затем командовал первым конно-горным дивизионом, который в 1921 г. занял Денау, Каратаг, Гиссар, Душанбе и Куляб. Местный эмир бежал в Афганистан, бросив гарем из 300 женщин. Любопытно, что многие из них потом вышли замуж за красноармейцев (вспоминается фильм «Белое солнце пустыни» и попытки Петрухи ухаживать за Гюльчитай).
В мае того же 1921 года в закончившемся победой бою с большим отрядом басмачей Владимир Ионов потерял левую руку. Он был награжден вторым орденом Красного знамени, но вынужден был уйти из армии. Несмотря на увечье, вел активный образ жизни: стал членом Среднеазиатского военного научного общества, участвовал в гидрографических экспедициях, работал в отделе хлопководства Туркестанского военного округа, в конце жизни увлекся живописью и окончил Ташкентский художественный техникум. Его картину «Разгром басмаческого гнезда» в советское время можно было увидеть в Ташкентском гарнизонном Доме офицеров. Умер в 1946 году.
Вернемся в осень 1918 года.
18 ноября 1918 г. Уфимская Директория пала, будучи распущена совершившим государственный переворот А.В. Колчаком, который объявил себя верховным правителем России. Как и другой знаменитый атаман – Семенов, Анненков первое время отказывался подчиняться адмиралу, но, в обмен на снабжение и финансирование, все же решил признать его власть.
В ночь на 23 декабря 1918 г. в Омске началось восстание против Колчака, которое было жестоко подавлено при участии отряда Анненкова. После этого он был отправлен в Семиречье, но об этом мы поговорим в следующей статье, в которой будет рассказано о новых кровавых «подвигах» этого атамана, его бегстве в Китай, судебном процессе в Семипалатинске и закономерном итоге жизни.