Игра не по правилам: маскировка и гидроядерные испытания оружия массового поражения

Камера для субкритических испытаний ядерного оружия на Невадском полигоне

Не по правилам

Договоры нужно соблюдать. Но если очень хочется, то, наверное, можно сделать исключение. Разберем теоретическую возможность маскировки ядерных испытаний в свете последних заявлений Дональда Трампа и Владимира Путина о вероятностном возобновлении ядерных испытаний. Несмотря на то, что Международную систему мониторинга Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний достаточно сложно обвести вокруг пальца, соответствующие структуры в соответствующих странах наверняка рассматривают такую возможность. Или даже уже проводили. Точки мониторинга разбросаны по всему земному шару и снабжены сейсмическими, инфразвуковыми, гидроакустическими и радионуклидными сенсорными комплексами. Как утверждает «Российский сейсмологический журнал»,

В России построено 32 станции, в том числе: шесть первичных сейсмических, 13 вспомогательных сейсмических, четыре инфразвуковых, восемь радионуклидных станций и одна радионуклидная лаборатория. Если злоумышленники попытаются обойти запреты Договора о запрещении, им придется взрывать спецбоеприпас только под землей – во всех остальных случаях (атмосферные, космические, подводные и наземные испытания) попытка будет мгновенно обнаружена.
Первый вариант взорвать «ядерку» – это очень глубоко её закопать. Так, чтобы взрыв получился камуфлетным, то есть без выброса грунта. Это очень теоретическая история, требующая множества серьезных допущений. Ряд авторов, в том числе в России, всерьез предлагали синхронизировать испытания ядерного оружия с сейсмической активностью. То есть закопать бомбу где-нибудь на Курилах, обвесить датчиками и ждать землетрясения. Может быть, годами. Вариант насколько необычный, настолько и не осуществимый на практике.
Несколько проще выглядит вариант многозарядных испытаний. Для этого несколько небольших – 2-3 килотонны – боезарядов неравномерно распределяются под землей и подрываются в случайной последовательности. В этом случае испытывающая сторона официально декларирует факт природного землетрясения, и пусть ответственные лица от мониторинговых структур докажут обратное. Выход радионуклидов на поверхность в данном случае можно избежать максимально возможным заглублением боеприпаса.



Подземный 104-килотонный ядерный взрыв в Неваде в 1962 году и кратер, оставшийся после испытаний
Подобные ухищрения и связанные с этим риски могут быть оправданы только одним – испытанием принципиально нового типа ядерного боеприпаса, работоспособность которого невозможно просчитать на суперкомпьютерах. Еще одним вариантом обхода ограничений считается взрыв сверхмалых боеприпасов. Теоретически по результатам можно экстраполировать данные для тяжелых систем, вплоть до стратегического оружия. Придуманы даже специальные термины – мининьюкс, микроньюкс и тайниньюкс. В первом несколько сотен тонн в тротиловом эквиваленте, во втором – десятки тонн, и в третьем – единицы тонн.
В этом случае можно провернуть следующий фокус. Оповестить мониторинговую службу об испытаниях, допустим, конвенционного боеприпаса особо большой мощности, а самим взорвать в исследовательских целях ядерную мини-бомбу. По регламенту участник Договора обязан оповещать мониторинговые структуры о любом взрыве на своей территории, мощность которого превышает 300 и более тонн тротилового эквивалента. Если взорвать под землей 250-тонный ядерный заряд, никто и не узнает. Точнее, узнают, но доказать, что взрыв был неконвенциональный, будет почти невозможно.
Показательно событие 18 октября 2023 года на Невадском испытательном полигоне. Американцы отреагировали на отзыв Россией ратификации Договора о запрете испытаний ядерного оружия подземным взрывом. Утверждают, что «с целью улучшения возможности Соединённых Штатов Америки выявлять маломощные ядерные взрывы по всему миру». Российская сторона имеет доступ к местным сейсмическим станциям, и ученым удалось определить мощность заряда – примерно 2 тонны в тротиловом эквиваленте. Радиоуглеродный анализ в Неваде никто провести не разрешил, поэтому точно говорить о типе взорванного объекта нет возможности. Этот эпизод противоречит распространенному мнению о неготовности полигона в Неваде для проведения натурных ядерных испытаний – взрывы различной мощности, преимущественно подземные, на объекте случаются регулярно.


Тестовый полигон в Неваде
Сухой аллювий в зоне особого внимания. Речь об обезвоженной горной породе низкой плотности, состоящей из отложений водных потоков – мелкой гальки, песка, глины, суглинка и другого. В таком мягком грунте ударная волна очень хорошо поглощается и, если правильно подобрать место подземного взрыва, может быть не обнаружена мониторинговыми станциями. Спасает ситуацию редкость крупных залежей аллювия и туфа на планете.
Экзотическим выглядит подземный взрыв ядерного боеприпаса в огромной подземной полости. Называется это взрыв с декаплингом. Об этом проще написать, чем осуществить на практике. По расчетам, один взрыв 10-килотонного заряда будет стоить от 25 до 50 млн долларов. И это только затраты на выемку горной породы из подземной полости. Сама полость должна быть диаметром 90 метров и располагаться на глубине около километра. Разумеется, столь масштабные работы не могут быть не замечены со спутниковых систем, поэтому данный способ маскировки ядерных взрывов рассмотрим как малореализуемый.

Игры на грани

Гидроядерные испытания. Новое старое словосочетание, которое не имеет никакого отношения к подводным ядерным взрывам. Это достаточно опасный опыт, который не противоречит Договору о запрете испытаний ядерного оружия. Если американцы отказались от натурных испытаний, осознавая свое превосходство в вычислительной технике, то для России аргументом были успехи в гидроядерных испытаниях. Опыт был весомый – в СССР провели около 90 экспериментов подобного типа. Суть в том, что плутоний подвергают взрывному сжатию, но не переходя границы допустимого.
Если при ядерном взрыве ядро превращается в плазму с последующей инициацией цепной реакции – это и есть ядерный взрыв в упрощенном виде, то гидровзрыв превращает плутоний или иной материал в жидкое вещество, то есть останавливается в шаге до непоправимого. В среднем гидроядерный взрыв эквивалентен 1-2 килограммам в тротиловом эквиваленте. Физики после таких испытаний получают массу полезной информации, начиная от оценки сохранности ядерных арсеналов и заканчивая отработкой новых типов боеприпасов. Стоит оговориться, что полноценной картины ядерного взрыва гидроядерные испытания построить не в состоянии – в этом случае придется проводить натурные эксперименты.
Цена ошибки и бездействия в случае ядерного оружия очень велика. Если осколочно-фугасный снаряд детонирует от ненадлежащего хранения, на воздух взлетит арсенал и, вполне вероятно, погибнут люди. Но если на складе взорвется тактический спецбоеприпас, в пепел превратятся целые регионы. И это ненулевая вероятность. Для предотвращения этого необходимо отслеживать динамику старения боеприпасов и их технические параметры. Без реальных взрывов это не получится сделать. Натурные ядерные испытания рано или поздно вернутся в нашу жизнь. Либо человечество откажется от оружия массового поражения.
Гидроядерные испытания являются частным случаем субкритических испытаний ядерного оружия. Отличительной особенностью гидроядерных является обязательное наличие взрывчатки в качестве инициатора превращения плутония или обогащенного урана в жидкость. В широком смысле, субкритические испытания могут проводится как с использованием взрывчатки, так и с помощью лазеров и нейтронных пучков. В ряде источников можно встретить информацию о начальной инициации цепной реакции в ходе гидроядерных испытаний. Это позволяет точнее предсказать поведение боеприпаса в реальной работе, но формально запрещено Договором. Но кто проверит, если мощность такого взрыва исчисляется считанными тоннами тротила?
Американцы на постоянной основе проводят гидроядерные испытания на полигоне в Неваде – с 1997 года проведено не менее 30 субкритических взрывов. Типичным можно считать тест Vega образца 2017 года. В подземный тоннель в Неваде опустили масштабированную модель плутониевого боеприпаса – это примерно 2-3 кг радиоактивного металла, извлеченного из старой боеголовки W88. Взрывную камеру напичкали датчиками, измеряющими плотность, температуру, скорость волны, повреждения и выбросы частиц во время взрыва. По официальным данным, все прошло в рамках разумного, и никакие ограничения Договора не были нарушены. Вот и сейчас в США намерены провести новую серию гидроядерных испытаний – якобы именно это имел в виду Дональд Трамп, когда заявлял о возобновлении испытаний оружия массового поражения. Американцы явно и с хрустом включили заднюю передачу. Хотя есть и иной вариант – Россию в очередной раз пытаются ввести в заблуждение.

• Евгений Федоров